Балтийская мензура -3 (Мензура с Пришвиным)

ЮНАЯ КРОВЬ

«Секунданты с опущенными шлегерами подходят к Беспартийному и заявляют ему: «Все готово». Тогда Беспартийный становится на бочку и высоко поднимает свой шлегер. Противники сходятся с открытыми лицами, плечами и грудью».

Мензура - измерение расстояния между бойцами.

Сюжет этого исторического боевика совершенно традиционен: дуэль, секунданты, двое противников… Старинный ритуал разворачивается по своим собственным, сакральным законам. Во всей Европе традиция дуэлей имела целый ряд схожих, узнаваемых черт, по которым ее и сегодня можно безошибочно отделить от любого другого случая применения оружия. Но, кроме этих, общих, черт, каждая страна, а то и каждое сообщество, имели свои собственные дуэльные обычаи, правила и ритуалы. Так и в этом описании, присмотревшись, можно заметить несколько штрихов, которые красноречиво говорят о самобытности события. Бросается в глаза некий Беспартийный, исполняющий функции руководителя поединка, дается точное указание на поражаемые сектора бойцов (лица, плечи и грудь) и, наконец, автор называет используемое оружие – шлегер. Собранные вместе, эти детали однозначно указывают нам на конкретную традицию поединка – студенческую мензурную дуэль, а заодно, намекают и на регион – дело происходит в одной из балтийских стран…

Традиция мензурной дуэли берет свое начало в Германии и уходит корнями в XIV век, когда первые студенческие корпорации начали решать свои внутренние вопросы с помощью оружия. Первоначально, это были очень жестокие бои, зачастую на колющем оружии, что приводило к чрезвычайно высокой смертности. Поэтому, с течением времени, традиция подверглась культурной обработке, что выразилось в особых, строгих правилах, ограничении поражаемого сектора и появлении специального оружия – шлегера. Сам термин «мензура» происходит от немецкого слова «Menzur», что означает мера. В контексте дуэли, мера понимается как неизменное расстояние между противниками. Дополнительные значения указывают на отмерянный кончик клинка, который подвергался заточке, и даже на строго вымеренные движения дуэлянтов.

Из Германии, традиция мензурной дуэли перенеслась и в ряд других стран, приобретая при этом новые национальные черты. Так, если в Германии, объектом поражения с XIX века стала исключительно голова и лицо, то в Балтийских странах распространилась версия с ударами по плечам и груди.

Одновременно с развитием традиции, развивалась еще одна ее специфическая черта – закрытость. Корпорации тщательно фиксировали хронику дуэльных событий, правила поединков и фехтовальную технику, но доступ к этим ценностям для непосвященных оказывался все более закрытым.

Можно подумать, что автор отрывка, с которого мы начали свой рассказ, и есть тот самый бесстрастный хронист, целенаправленно излагающий все важные составляющие ритуала для дальнейшего внутреннего использования. Однако, это не так! Автор – один из великих русских лириков, певец природы, Михаил Пришвин, который в автобиографической повести «Кащеева цепь» всего лишь описывает собственные приключения. Оказывается, Пришвин учился в Риге, был членом студенческой корпорации «Fraternitas Arctica» и, как и положено любому уважающему себя корпоранту, всерьез занимался академическим (мензурным) фехтованием и принимал участие в студенческих дуэлях. Именно поэтому он с полным знанием дела пишет об очередном таком поединке, заодно оценивая его фирменным взглядом профессионального природоведа.

«Все начинается с такой же осторожностью и затаенным волнением, как у петухов, вооруженных самой природой боевыми шпорами, тоже долго примериваются тот и другой, ожидая на себя нападения, думая: пусть он первый ударит, а я готов отразить удар и потом ударю по-своему».

Произведение написано в 1927 году, и имеет отношение к событиям гораздо более ранним. Многие реалии того времени, не выдержав потрясений революций и войн безвозвратно канули в лету, оставшись лишь страницами из учебников истории. Многие, но не все! И, пожалуй, самым странным, если не сказать – парадоксальным, сегодня представляется факт сохранения именно мензурных дуэлей. А в том, что дуэли эти сохранились и даже находятся сейчас в состоянии некоторого развития, я смог убедиться получив письмо из Риги от сениора корпорации «Fraterninas Arctica» Дмитрия Трофимова. Той самой корпорации, в которой и состоял Михаил Пришвин, будучи студентом Рижского Политехнического Университета.

В своем письме господин Трофимов сразу пояснил, что речь идет именно о корпоративной, бурсацкой традиции, а не о «кровавом спорте», и пригласил в гости, с тем, чтобы рассказать о наследии, которое сохраняет последняя в мире русскоязычная студенческая корпорация.

…По дороге в Ригу я не мог отделаться от сомнений, относительно этих самых дуэлей. Ведь не секрет, что за последние годы, интерес к различным видам фехтования привел к появлению целого движения по воссозданию различных школ, которые никак не могут претендовать ни на подлинность, ни даже на аутентичность. Мензурное же фехтование – система чрезвычайно специфичная и совершенно не может существовать на пустом месте. Для жизни подлинной мензуры необходим целый список духовных, материальных и социальных слагаемых, начиная от помещения и снаряжения для тренировок и заканчивая особым строем внутренних взаимоотношений. Тем более, что одна из отличительных черт мензурной традиции – закрытость, на фоне уникального, наполовину подпольного, наполовину легального существования.

Оказалось, все сомнения были напрасными. Признаки подлинности стали проявляться уже в первый день знакомства прямо в здании студенческой корпорации, в которой и была организована наша встреча.

Сениор Дмитрий Трофимов обозначает границы поражаемого сектора.

Большой конференц-зал с гербами всех латвийских корпораций по периметру, собственная пивнушка, украшенная старинными фотографиями, особенная закрытая комната для хранения фехтовального снаряжения – все это вполне соответствовало моим знаниям о мензуре. Глава корпорации Дмитрий Трофимов специально к нашему приезду пригласил лучших рижских паукантов для демонстрации. Постепенно, зал наполнили серьезные молодые люди в фирменных трехцветных декелях. Наконец, прибыл и коммильтон, владеющий ключами от оружейной комнаты, и впустил нас в «святая святых».

Снаряжение для балтийской мензуры состоит из нескольких элементов. Во первых – специальная, особо прочная фехтовальная маска. Затем – фартук, прикрывающий корпус ниже сосков (все что выше, является поражаемой зоной и, во время дуэли, остается открыто). Обязательная специфическая часть экипировки – особо прочный, толстый нарукавник на правую руку. Во время боя предплечьем вооруженной руки, защищенной таким образом, отбивают удары. Нарукавник этот с помощью ремней соединен с перчаткой, прошитой внутри кольчугой. Фирменный отличительный аксессуар мензуры – шлегер – особый вид длинноклинкового оружия, предназначенный исключительно для мензурного фехтования. Тренировочные шлегеры имеют затупленный клинок, эргономичную рукоятку с петлей для указательного пальца (мартингалом) и большую, разветвленную в обе стороны гарду. Боевые снабжены так же суконным подбоем с цветами корпорации (для гарды), а кончики их клинков остро отточены. Это оружие не подходит ни для какого другого вида фехтования. Его конструкция ограничивает и делает слишком неудобными обычные фехтовальные приемы. Классические «кварты» и «терции» исполненные шлегером превращаются в тяжеловесные, неуклюжие движения. Именно поэтому, мензурные школы имеют свою, совершенно специфическую технику и по-своему нумеруют оригинальные позиции теми же латинскими цифрами. Ни один нормальный фехтовальщик классик не сможет идентифицировать эти позиции, однако, латвийские бурсаки легко ориентируются в собственной системе координат, и даже поют песни на эту тему: «Кварт глубокий на груди, на плечах же терци»! И так же легко, опытный паукант бросается в бой, стремясь поразить противника рубящим ударом в грудь или плечо.

«Алпатов первый не выдержал томительного дрожания шлегеров, и удар его стали о сталь рассыпался искрами. Корпорант с мясистой грудью, как у борцов, согнувшись, быстро отступает, парируя, Алпатов наскакивает, стараясь сразу его утомить. Но почти уже у самой стены корпорант внезапно обрушивается на Алпатова, и тот, принимая на ручку шлегера удар за ударом, быстро отступает назад к стене и, так собравшись с силами, тоже нападает, и корпорант больше не хочет отступать. Теперь все должно скоро кончиться. Беспартийный не дышит, впиваясь глазами, секунданты приготовились при первом слове Беспартийного мгновенно скрестить шлегера».

Точно так же, как и в этом описании Пришвина, бойцы из Fraterninas Arctica Иво Бруверс и Олесь Христенко, под контролем судей Мариса Кауратса и (во втором бою) Паулюса Пилсунса, продемонстрировали нам технику балтийского мензурного фехтования.

Сениор Дмитрий Трофимов показывает боевую стойку балтийского пауканта.

Традиционно существует несколько видов балтийской мензуры. Наиболее распространенный вид требует от бойцов неподвижности и строгой очередности ударов – mainu temps. Стоя на расстоянии удара, бойцы поочередно атакуют друг друга семь раз, после чего секунданты останавливают раунд. Таких раундов в традиционной балтийской мензуре тоже семь.

Более свободный вариант поединка называется вольтаж. В этом случае на полу чертят круг, радиус которого равен длине шлегера, бойцы вступают в этот круг впередистоящей ногой и могут относительно свободно перемещаться, сохраняя лишь первоначальное условие – передняя нога внутри круга, задняя – снаружи.

Еще более раскрепощенная форма так и называется – свободный вольтаж. В этом случае передвижения противников вообще никак не ограничены. И в свободных вольтажах принцип очередности ударов mainu temps зачастую уступает место принципу at temps, при котором бойцы обмениваются атаками сообразно собственным тактическим предпочтениям. Правда, этот вариант поединка, среди самих студентов считается довольно «грязным», и истинные ценители мензуры его не одобряют.

Сегодняшние пауканты фехтуют в масках, с закрытым лицом, и наносят удары только по груди и плечам. Раньше же, скажем, в начале XX века, использовали специальные шлемы, прикрывающие головы но оставляющие открытыми лица, которые, таким образом, тоже становились объектами поражения.

«Было одно мгновение, когда блестящие глаза Амбарова, сверкнув, встретились с глазами Алпатова, и этого было довольно, чтобы шлегер корпоранта кончиком своим немного задел. Алпатов знал, что во рту у него где-то был кончик шлегера и, значит дуэли конец. В это время и противник, вероятно, заметил свой удар, растерялся, когда не последовало «halt» от беспартийного, и не успел парировать горизонтальный удар. Тогда закричал Беспартийный, и секунданты скрестили свои шлегера».

Впрочем, нам демонстрировали не дуэли, в настоящем значении этого слова, а тренировочные поединки malizios, поэтому кровь в этот день не пролилась. Для настоящей дуэли, в Балтийском регионе требуется серьезная причина, связанная с вопросами и принципами чести. В этом, кстати, кроется заметное отличие балтийской мензуры от первоначальной, немецкой версии. В Германии, студент, чья корпорация практикует мензуру, имеет не только права на дуэль, но и обязанности. Немецкий бурш за годы ученичества должен не менее двух раз выходить на поединок на остром оружии. Для этого, в Германии существуют даже особые закрытые соревнования, на которых дуэлянты сходятся между собой, восполняя, при необходимости, недостаток конфликтных ситуаций.

В странах Балтики, в частности, в Латвии, тоже проводятся закрытые студенческие соревнования по мензурному фехтованию. Но здесь практикуют только malizios, сохраняя острое оружие исключительно для решения вопросов чести.

По прошествии двух дней, проведенных в общении с корпорантами Fraterninas Arctica, мы могли с уверенностью констатировать: балтийская мензура стала для нас одним из наиболее ярких фехтовальных открытий за последние несколько лет. Но, чем больше я знакомился с традицией, техникой и практикой этой оригинальной боевой культуры, тем более чудесной, удивительной мне представлялся факт ее нынешнего существования. В самом деле, мог ли такой явный буржуазный пережиток не исчезнуть безвозвратно в агрессивном климате тоталитарного советского строя? Тем более, что в 1940 году все студенческие корпорации попали под официальный запрет.

Ответ мы получили на третий день нашего пребывания в Риге, когда сениор Дмитрий Трофимов пригласил нас в свой личный кабинет для знакомства с самой ценной реликвией братства. С торжественным видом, Дмитрий извлек из сейфа невероятных размеров старинный фолиант. Это оказалась рукописная летопись корпорации, которую с 1914 по 1954 год аккуратно вел филистр Рудаков. На пожелтевших от времени страницах мы увидели совершенно уникальные старинные фотографии, открытки, рисунки, вырезки из газет и даже этикетки от пивных бутылок, которые были опустошены на каком-то корпоративном празднике несколько десятков лет назад. Каждая наклейка сопровождена рукописной подписью с указанием дат, имен и некоторых деталей того или иного события. Таким образом, беспрецедентная полувековая хроника донесла до нас имена всех дуэлянтов, которые сохранили бурсацкий дух и мензурные традиции вопреки господствующей идеологии.

После 1940 года корпоранты продолжили свою деятельность в глубоком подполье, практикуя (хотя и редко) и мензурные дуэли. Несколько фотографий из летописи Рудакова показывают счастливых молодых людей со свежими шрамами на груди. Даты снимков свидетельствуют – эти поединки состоялись уже после официального запрета…

Кстати, подпольные члены Fraterninas Arctica умудрялись отмечать день рождения корпорации вполне открыто. Дело в том, что корпорация была основана 7 ноября 1880 года. И молодые люди, весело пирующие именно в «красный день календаря», вызывали у властей лишь приятное удивление своим искренним энтузиазмом по поводу, как казалось, очередной годовщины октябрьской революции.

В то же время, развивалась и новая, заграничная история корпорации. После войны официальная деятельность Fraterninas Arctica была возобновлена в Германии. А в 50-х годах прошлого века глобальный Конвент был перенесен в США. С января 1988 года местонахождением Конвента корпорации была Канада, где до сих пор проживают несколько корпорантов довоенной закалки. А один из них недавно оказал большую помощь в более точном восстановлении дуэльных правил. Ведь мензурная дуэль для настоящего бурсака далеко выходит за рамки спортивного поединка. Кровавый (но не кровожадный!) обряд скрещения шлегеров вобрал в себя целый набор духовных составляющих, обязательных для каждого, превратившись, по сути, в своеобразную инициацию, пограничный рубеж, отделяющий юношу от мужчины. Возможно, именно ради такого рубежа, традиция студенческих дуэлей живет и сегодня. И, похоже, будет жить дальше.

Тренировочный бой.

«Алпатов выплюнул изо рта кровь вместе с зубом, у противника на груди широко развалились мускулы, заливая все кровью. Доктор спешит промывать и сшивать, секундант корпоранта с негодованием бросается к Беспартийному: первая кровь была у Алпатова, почему же он не остановил дуэли? Но оказалось, что первую кровь у Алпатова скрыли усы. Беспартийный прав: он кровь заметить не мог, потому что прямо же вслед за этим ударом сверху Алпатов ударил по горизонтали. Потом корпорант, не обращая на боль и кровь никакого внимания, просит пива и, улыбаясь, приветствует противника. Алпатов чокается с ним весело: прозит и мойн.

Вот этого в петушином бою не бывает: улыбку над всем происшествием и привет противнику прибавили люди».