КАВКАЗСКАЯ ОДИССЕЯ

КАВКАЗСКАЯ ОДИССЕЯ

«…Но в горло я успел воткнуть, и там два раза повернуть мое оружье». Пока я учился в школе, эти строки Лермонтова полностью исчерпывало мои знания о кавказских боевых искусствах.

Но когда я начал заниматься классическим фехтованием, мой учитель, Николай Владимирович Чугунов, рассказал о парикаобе – старинном хевсурском фехтовании с оригинальной техникой и правилами. Рассказ учителя произвел сильное впечатление, и я навсегда запомнил некоторые движения, которые он сумел показать: обмен ударами сидя на корточках, сведенные вместе руки…

Следующим шагом в этом направлении, стало знакомство с книгой Василия Элашвили «Парикаоба», которая, в 1956 году вышла незаметным (2000 экземпляров) тиражом в безвестном заведении «Грузмедгиз». Восемьдесят восемь страниц текста, снабженного уникальными авторскими фотографиями, раскрывали целый мир кавказских боевых искусств, который по своему масштабу и глубине однозначно вставал в один ряд с известными европейскими или азиатскими аналогами.

При этом, сам Элашвили писал, что он застал традицию парикаобы уже в угасающем виде, то есть, вероятнее всего, в исполнении последних живых представителей. Некоторая дополнительная информация, которую удалось отыскать, лишь подтвердила это. Известно, что в пятидесятые годы, то есть, как раз тогда, когда Элашвили добивался издания своей книги, хевсур насильно выселяли на равнины, отнимая при этом мечи, щиты и кольчуги…

Таким образом, путь Элашвили –мистический путь одинокого исследователя по горным крепостям последних фехтовальщиков Кавказа, – представлялся мне идеальной и несбыточной Одиссеей, к которой, впрочем, всегда хотелось прикоснуться. Наперекор имеющейся объективной информации, наперекор здравому смыслу. В конце концов, если Кавказ славится своими долгожителями, разве не могут здесь оставаться еще несколько стариков, помнящих, как они выясняли отношения каких-то там полвека назад?

Эти мысли не давали мне покоя много лет, пока я учился, работал, выступал на соревнованиях… Наконец, весной этого года, собравшись небольшой группой единомышленников, мы отправились в Тбилиси, с тем, чтобы узнать и увидеть все, что могло остаться от парикаобы.

Надо сказать, что с начала 90-х годов, национальные боевые искусства Грузии как бы обрели второе дыхание. Освободившись от тоталитарного контроля, поклонники парикаобы, чидаобы, криви, ркены и других кавказских единоборств сумели объединиться, и на базе этого объединения, в 1991 году возникла Национальная Федерация Грузинских Боевых Искусств «Хридоли», вошедшая, чуть позже, в Международную Федерацию Рукопашных Боевых Искусств. В настоящее время, обе федерации возглавляет уникальный, во всех смыслах, человек – Нукри Мчедлишвили. Имея два высших образования (историческое и духовное), Нукри так же является многократным чемпионом и призером Грузии по дзюдо и самбо. Когда наша экспедиция была уже спланирована, нам удалось познакомиться с Нукри и он тут же вызвался сопровождать нас во всем нашем путешествии.

Правда, во всем не получилось. Именно тогда, когда мы приехали в Тбилиси, Нукри, и несколько бойцов его школы пребывали на международном фестивале в Литве, представляя Грузинские боевые искусства миру. Вместо президента, нас встретил один из преподавателей федерации, Георгий Кокошашвили, который и открыл нам первые тайны хевсурского фехтования.

Кстати, до посещения этих занятий, я относился к фехтовальной практике федерации Хридоли с определенной долей скептицизма. В самом деле, рассчитывать на объективную реконструкцию утраченного стиля в контексте спортивной деятельности довольно трудно. Причем, некоторые грузинские последователи Василия Элашвили подтвердили мои опасения, заявив, что спортивная интерпретация парикаобы вряд ли выходит за рамки «импровизации на тему».

Оказалось, опасения были, по большей части, напрасными. И, прежде всего потому, что парикаоба в Хридоли не является реконструкцией! Хотя, в активной форме, традиция хевсурских вооруженных поединков действительно прекратила свое существование в 50-х годах XX века, отдельные – клановые, семейные или клубные организации продолжали фехтовать, используя старинное оружие и правила. Кроме того, некоторые приемы национального фехтования продолжали жить в народных танцах, которые, в XX веке очень хорошо сохранялись и развивались. Таким образом, парикаоба, не будучи повсеместно распространенной, сохранила свои самобытные движения до сегодняшнего дня, можно сказать, в чистом, первозданном виде. Влияние современной федерации на это искусство, выразилось лишь в разработке специального безопасного тренировочного оружия и в создании правил проведения состязательных боев, которые, впрочем, достаточно сильно опираются на традиционные старинные.

Боевая стойка хевсура не похожа ни на какую другую. Главное отличие – ноги. Стойка для парикаобы очень узкая, ноги стоят совсем близко друг к другу. При отсутствии соответствующего навыка, такая позиция кажется скованной и неустойчивой. Правда, когда в ход пошли глубокие приседы (те самые уходы на корточки, о которых рассказывал еще Чугунов), такая специфичная постановка стала казаться более оправданной. Однако, лично меня, окончательно примирить с этой стойкой смогли только горы, но об этом – чуть позже.

Другая «фирменная» черта парикаобы – положение рук. Кисти рук, у бойца этой школы соединены вместе, причем большой палец левой руки ложится сверху на большой палец правой. Это притом, что в левой руке у хевсура кулачный щит, а в правой сабля хмали. Хотя, в некоторых позициях парикаобы руки и расходятся в стороны, но это эпизодические, кратковременные движения, после которых кисти вновь спешат соединиться. Так, кулачный щит компенсирует отсутствие развитой гарды на традиционном хевсурском оружии.

Первые пять тренировок мы провели в одном из корпусов Тбилисского Политехнического Университета, в котором и базируется федерация Хридоли. Должен сказать, что визит русской группы не остался незамеченным. Каждый день на наши занятия приходили преподаватели университета, ректор и даже представитель духовенства отец Михаил. Последний, кстати, оказался очень приличным боксером и, кроме того, хорошо представлял себе парикаобу, поскольку в юности практиковался в ней. А ректор подробно расспрашивал нас о сценическом фехтовании в театральных ВУЗах России, и, в частности, в СПбГУ.

Наконец, на пятый день нашего пребывания в Тбилиси, мы познакомились с Нукри Мчедлишвили, который, в сопровождении своих лучших бойцов вернулся из Литвы. Нукри оказался крепким спокойным мужчиной, с неисчерпаемым кавказским гостеприимством и невероятным объемом исторических знаний. С момента знакомства, он уже практически не отходил от нас, организуя экскурсии и мероприятия, включающие в себя посещения исторических мест, походы в горы, участие в религиозных ритуалах и непрерывную дегустацию грузинских вин. Вот тут-то мне и пришлось снова вспомнить узкую боевую стойку хевсура, которая оказалась как нельзя лучше приспособленной к тонким и кривым горным тропинкам! Более того, идея глубокого приседа, в горах оказалась гораздо актуальнее элементарного «прятанья» за маленький щит. Находясь на метр выше своего противника, невольно хочется присесть, чтобы надежнее закрыть свои ноги и, заодно, поднести оружие ближе к его голове! Правда, такой способ боя требует принципиально иной тренированности ног. Но Нукри пояснил нам, что традиция требует, чтобы у горца были «волчьи» колени, и на таких коленях, любые перемещения на корточках будут казаться вполне естественными. Кроме того, каменные дома хевсуров, сложенные из дикого сланца и без малейшего намека на какой бы то ни было скрепляющий раствор, имеют двери не больше метра в высоту. Поэтому, входить в такой дом можно только нагнувшись или на корточках, а, в случае нападения врагов, держать оборону хозяин дома сможет как раз в глубоком приседе!

В самом деле, горец, самим укладом горской жизни, тренирует свои ноги с младенчества до самой смерти. Горские женщины, к примеру, носят воду в дом, расположенный на самой вершине горы, из долины каждый день, и для этих людей, движение в гору или вниз оказывается, зачастую, более естественным, чем движение по равнине.

Быстрая смена уровней в процессе поединка может оказаться совершенно неожиданным ходом для неподготовленного противника. Удары парикаобы – резкие, внезапные, совершенно без замаха, отразить необычайно трудно. При этом боевая стойка закрывает почти все тело бойца, несмотря на скромные размеры традиционного кулачного щита. Поэтому парикаоба, несмотря на замкнутое, региональное распространение, представляет собой вполне конкурентоспособную школу боя. Кстати, о контактах традиционной парикаобы с другими школами боя, есть свои истории.

…В свое время, за убийство чиновника, хевсур Миха Ликокели, был выслан на Сахалин. После того, как Сахалин заняли японцы, ему пришлось держать оборону в собственном доме. Вооруженный шитом и саблей, он сумел убить больше десяти японских солдат (по некоторым сведениям – 13). Тогда, один из японских командиров, который был известным мастером кэндо, изъявил желание сразиться с Михой на поединке.

Поединок длился пару секунд, после чего, командир упал, разрубленный горской саблей. Кажется, после этого, японцы снова попытались взять горца живым но, потеряв еще несколько человек, просто застрелили его.

Когда об этом случае стало известно начальнику военной разведки Доихара Кендзи, он был страшно разозлен за убийство великого мастера, с которым не смог познакомиться лично. В дальнейшем, именно он описал этот случай в книге «Русский горец. Хевсур с мечом».

Другой японский военачальник, полковник Накамура Харагучи, вспоминает в своих мемуарах о четверых хевсурах, которые владели очень необычными приемами фехтования. Он пишет, что никогда не видел такой школы боя, и сожалеет, что ему пришлось воевать, а не дружить с этими мастерами. В неравном бою, трое из четверых погибли, а один был ранен и попал в плен. Спустя некоторое время, его обменяли на японского пленного, а убитых сами японцы похоронили с салютом, воздав почести их боевому мастерству.

Тот, кто смог вернуться домой, позже рассказал эту историю в стихах. И до сих пор, в Хевсуретии помнят имена этих четверых героев. Выжившего звали Бежита Кераули, а троих погибших Датвиа Алудаури, Хирчла Цискараули и Апарека Кибишаури…

Думаю, наше путешествие по Хевсуретии, сумело приоткрыть самую суть горской боевой культуры. Горные дома, напоминающие крепости, горные реки, размывающие и без того сомнительные дороги, горцы, способные без колебаний впустить в свой дом чужеземца и, в тоже время (до сих пор!) соблюдающие законы кровной мести… Все это, вместе взятое, составило некую общую картину странной, оторванной от привычных ценностей жизни. Постепенно, я стал понимать, почему парикаоба так и не исчезла полностью, несмотря на старания советской спортивно-идеологической стандартизации. Сказался уникальный микроклимат, фантастический духовный и эмоциональный заповедник кавказских гор, рождающий не только долгожителей, но и настоящих бойцов, со своим, природным пониманием пути воина, и с таким же природным пониманием, чувством, родовой боевой культуры.

Казалось, наша экспедиция завершена с самыми успешными результатами. Но, оказывается, Нукри приготовил для нас самое торжественное мероприятие – участие в местном празднике, посвященном святому Георгию Лошарскому.

И именно этот праздник поставил окончательную точку в моих исканиях духовных, эмоциональных, мистических и этнографических основ парикаобы. Начать с того, что это вовсе не праздник в нашем понимании. То есть, застолье с тостами, несомненно, будет, но уже потом, после самых главных составляющих. А главными здесь оказываются древние, дошедшие без изменений из самой глубины веков, христианские и дохристианские ритуалы, которые исполняют все присутствующие мужчины, стоя на святом месте (женщины на эти места не допускаются), под руководством духовного лидера – хевисбери. По истечении нескольких часов молитв и пророчеств, собравшиеся приносят в жертву большое количество баранов и быков, которых затем готовят для общего стола. Это – по обычаю старого завета. А по законам христианской грузинской церкви, святому Георгию приносят в жертву вино, хлеб, специальные лепешки со сладкой начинкой, мед… Хевисбери освящает вино и хлеб, а затем выносит знамя, сделанное из косынок матерей. Некоторые из них совсем новые, другим уже больше ста лет. Среди косынок видны так же крестики и маленькие колокольчики. Нукри, на правах главного ревнителя традиций, извлек из специального сооружения «цепь царицы Тамары», которую, в прежние времена, каждый воин должен был суметь поднять и удержать на вытянутой руке. Сейчас на это оказались способны лишь два человека из всех собравшихся. Честь, попытать свою силу выпала и мне. Я поднял ее в правильное положение, но удержать уже не смог. Однако, три попытки, которые я себе позволил, очень ясно указали на те самые мышцы, которые должны быть развиты и фехтовальщика-горца.

Затем, последовало ритуальное питье вина – из огромной чаши-братины, стоя на коленях, со сведенными за спиной руками – затем, обрядовый хоровод «ферхиса» с песнями о чести и славных победах над врагами. Ферхису исполняли, так же, перед боем и сразу после, а форма хоровода должна была напоминать воинам о крепости – символе единства и непобедимости.

И уж только после всего этого началось застолье с вином, мясом и хлебом, на которое допустили и женщин.

Снова и снова Нукри поднимал чашу домашнего ркацители, провозглашая тост за святого Георгия Лошарского, за предков, за падших врагов, а я вспомнил слова своего деда, который любил говорить: «вот выйду на пенсию, и выучу «Мцыри» наизусть». Тогда, это желание казалось мне, по меньшей мере, странным. Для меня, советского школьника, поэма Лермонтова стояла в одном, не самом почитаемом, ряду обязательных произведений школьной программы. Но теперь, я вполне понимаю деда. Более того, будь у меня побольше таланта, я бы и сам немедленно принялся писать соответствующую поэму. Тем более, что для настоящего мастера парикаобы сложение стихов является обязательным навыком. А высший пилотаж, для такого мастера, это умение складывать и декламировать стихи прямо во время поединка. Декламация производилась громко, почти криком, с тем, чтобы включить боевое воодушевление одновременно с правильным дыханием. Поединки парикаобы могли проходить достаточно долго и, одновременно со звоном оружия, над горами Хевсуретии никогда не смолкали боевые стихи горцев…

…Бойцы сошлись на узких горных тропинках грудь в грудь, почти что без маневров и отступлений. И одновременно с первым ударом сабли нападающий закричал:

"Не видел?! Я покажу тебе,

Как поёт меч вовремя боя,

Как орёл я на тебя приду,

Как гроза из неба, и молния!"

Отразив атаки противника, второй боец сразу, без перерыва ответил:

"Видно, не научил никто тебя,

Как надо чуять запах волка,

Меч твой останется на тропе,

А щит останется у волка"*

*Стихи бойцов парикаобы и перевод на русский язык любезно предоставлены Нукри Мчедлишвили.